Кирилл Столяров РАСПАД

Конец 1991-го и начало 1992 года запомнились Муталибову отнюдь не эйфорией от фактически обретенной независимости, а плотным сгустком забот, подчас казавшихся неразрешимыми.

Чем зимой и весной кормить население, если в закромах республики зерна с гулькин нос, а Россия и Казахстан, сославшись на недород, полностью сорвали плановые поставки?

Выручила поддержка из Анкары — в ответ на росьбу Муталибова тогдашний премьер-министр Турции С. Демирель оперативно распорядился отгрузить Азербайджану миллион тонн пшеницы, оформив одну половину как гуманитарную помощь, а другую — как долгосрочный кредит.

Каким образом хотя бы в первом приближении отрегулировать финансовые потоки, коль скоро эмиссионный центр находится за пределами твоей страны и раскручивает спираль инфляции, а межреспубликанские обязательства по-прежнему выполняются на основе утративших смысл безналичных расчетов? Сплошь переходить на бартер? А как, не будучи виноватым, оправдываться перед теми стариками и старухами, чьи трудовые сбережения день ото дня обесцениваются из-за стремительного падения рубля? Поскольку все в ту пору так или иначе упиралось в денежное обращение, Муталибов понял, что в охваченной хаосом рублевой зоне не продержаться, и, не мешкая, заказал новые знаки национальной валюты во Франции.

Словом, Муталибову пришлось мобилизовать всю хватку хозяйственника, чтобы Азербайджан не сорвался в пропасть. При решении задач конкретной экономики деятели из НФА не мешали ему по причине собственной некомпетентности. Зато они с лихвой отыгрывались на политическом фронте, осложняя работу президента, а иногда и вовсе загоняя его в угол. Так произошло в тот момент, когда по инициативе оппозиции в парламенте рассматривался вопрос о вхождении Азербайджана в систему коллективной безопасности стран СНГ.
С какой стати нам, независимому государству, отдавать свои воинские формирования в подчинение чужому дяде из далекой Москвы, которая не ударит пальцем о палец, чтобы защитить наших единокровных сестер и братьев в Нагорном Карабахе от наглых посягательств Армении? — драли глотки ура-патриотические ораторы из фракции демократов. Надо поскорее вытурить с территории республики 4-ю армию Закавказского военного округа, а ее технику и вооружение раздать батальонам самообороны, что поднимет боевой дух добровольцев и, будьте уверены, создаст материальные предпосылки для окончательной победы над врагом!

Наряду с накалом эмоций, в их речах присутствовала логика, поэтому никто из депутатов не отважился возражать, и соответствующее постановление было одобрено большинством голосов.

Одновременно правление НФА на одном из митингов приняло всенародное обращение, в котором руководство республики обвинялось в несостоятельности и неспособности обеспечить суверенитет и территориальную целостность Азербайджана, преодолеть противника в Нагорном Карабахе, вывести страну из экономического и политического кризиса. Обращение носило характер ультиматума и завершалось зловещим предупреждением — либо до 28 февраля положение стабилизируется, либо президент обязан подать в отставку. А ежели Муталибов не уйдет добром, то его свергнут штыком и гранатой.

Такова была обстановка в Азербайджане, когда Муталибов готовился к встрече глав одиннадцати государств в Минске, где намечалось торжественное подписание соглашения о коллективной обороне и создании Главкомата объединенных вооруженных сил СНГ. Как ему следовало поступить — прислушаться к мнению парламента и демонстративно отказаться от Минского соглашения или, бросив вызов оппозиционерам, все-таки подчинить только-только становившуюся на ноги национальную армию Главкомату СНГ?

Строго говоря, за Муталибовым сохранялось право выбора — согласно Конституции Азербайджан считался президентской, а не парламентской республикой, и дебаты о целесообразности присоединения или неприсоединения его страны к системе коллективной безопасности СНГ должны были развернуться не до, а после саммита в Минске, при ратификации подписанного президентом межправительственного документа. Не оставь он своей подписи под данным соглашением, обсуждать было бы нечего. Однако, размышляя над южной дилеммой, Муталибов исходил не из юридических аспектов, а прежде всего из здравого смысла.

Жизнеспособна ли навязываемая Россией система коллективной обороны стран СНГ? Похоже, что нет вряд ли она долго просуществует. Да и от кого эта система защитит Азербайджан? От Соединенных Штатов Америки? США нам не угрожают, равно как не внушают опасений и прочие мировые державы, ведь мы нуждаемся не столько в ядерном зонтике, сколько в защите от армянской экспансии, но здесь полагаться на Москву по меньшей мере наивно — реальной поддержки не дождешься, а обещаниями мы сыты по горло, хладнокровно рассуждал Муталибов. Есть резон в создании общих сил стратегического сдерживания, но для этого Азербайджан не нужен России — ни баллистических ракет, ни атомных бомб у нас нет и, наверно, никогда не будет. И вообще, зачем республикам подчинять России свои воинские контингента? Ответ лежит на поверхности — чтобы тем самым сохранить влияние Москвы на постсоветском пространстве. А что этот шаг сулит Азербайджану? Дырку от бублика? Мы крайне заинтересованы во взаимовыгодном экономическом сотрудничестве с Россией, но ради этой цели вовсе не обязательно ставить себя под контроль Кремля и ни за что ни про что довольствоваться статусом сателлита.

Казалось бы, все говорило в пользу того, чтобы уклониться от подписания Минских соглашений, однако Муталибов не спешил с выводами. Что его настораживало? Во-первых, позиция Еревана, положительно отреагировавшего на предложение москвичей. Армяне постоянно держат нос по ветру и ничего не решают с кондачка. Причем окружение Тер-Петросяна, способное дать фору умникам из НФА, даже не заикалось о выводе 7-й армии ЗакВО за пределы своей республики. Наоборот, там наблюдается сближение руководства с командованием 7-й армии. Стало быть, они усмотрели какую-то выгоду в системе коллективной безопасности... Во-вторых, казахи и узбеки тоже ратуют за объединение вооруженных сил СНГ. Значит, за этим что-то кроется — ведь ни Нурсултану Назарбаеву, ни Исламу Каримову никак не откажешь в проницательности, оба умеют просчитывать ситуацию на несколько ходов вперед... Правда, не менее хитрый Кравчук пошел наперекор и заявил, что в Минске Украина выступит против Главкомата СНГ... И, наконец, интуиция подсказывала Муталибову, что едва ли следует идти на поводу у оппозиции: рекомендуемые ею шаги неизменно шли во вред интересам Азербайджана.

К февралю отряды армянского экспедиционного корпуса значительно ужесточили блокаду азербайджанских населенных пунктов в НКАО, вынудили жителей Керкиджахана покинуть село и сузили кольцо вокруг поселка Ходжалы, близ которого располагался единственный в Нагорном Карабахе аэродром. Поэтому, прежде чем отправиться в Минск, Муталибов приказал перебросить в Агдамский район весь накопленный резерв военной техники. Туда в спешном порядке доставили 11 танков и 12 БМП-2, что в сочетании с имевшимися в Агдаме 44 бронемашинами на гусеничном ходу типа БРДМ, оснащенными пулеметами калибра 12,миллиметров, представляло собой довольно-таки внушительный кулак, способный быстро прийти на выручку ходжалинцам в случае штурма. Кроме того, Муталибов поручил новому министру внутренних дел Т. Керимову и заместителю министра национальной обороны Ш. Мусаеву любой ценой вывести из строя взлетно-посадочную полосу и навигационное оборудование аэродрома, чтобы противник не смог ими пользоваться.

14 февраля в Минске, в перерыве между заседаниями глав государств, к Муталибову подошел Бурбулис с просьбой завизировать проект постановления о назначении маршала авиации Шапошникова на пост главнокомандующего коллективными вооруженными силами СНГ. Муталибов сказал: «Завизирую при одном условии — если 366-й мотострелковый полк будет немедленно выведен из Степанакерта». Бурбулис тотчас согласился с этим требованием. Легкость, с которой Бурбулис уступил, побудила Муталибова заподозрить подвох, и он попросил Ельцина подтвердить санкцию на вывод 366-го полка. Выслушав Муталибова, Ельцин вальяжным тоном велел Шапошникову и Грачеву изучить поставленный Азербайджаном вопрос, то есть, иными словами, положить его в долгий ящик, после чего ранее колебавшийся Муталибов решительно примкнул к Кравчуку, отказавшись поставить подпись под Минскими соглашениями.

Был ли этот поступок роковым для Муталибова?

Вполне возможно. Впоследствии председатель социал-демократической партии Азербайджана А. Али-заде рассказывал, что, обсуждая с Шапошниковым проблему передислокации 366-го полка за границы республики, неожиданно услышал от маршала авиации загадочную фразу: «Скоро Муталибова там не будет». Разумеется, не Шапошников определял, быть или не быть Муталибову президентом, он мог лишь невзначай проговориться, повгорив чужие слова. Чьи? Думаю, что либо самого Ельцина, либо кого-то из «могучей кучки», вероятнее всего, Бурбулиса. Не приходится сомневаться в том, что российским «борцам за народное дело» импонировали в Баку только азербайджанские демократы вне зависимости от того, кем последние являлись в действительности. А Муталибов в глазах «могучей кучки» выглядел реликтом рухнувшей империи, то бишь человеком из враждебного стана. Нужен был всего-навсего удобный повод, чтобы уговорить Ельцина впредь не оказывать содействия Муталибову, и, пожалуй, эксцесс в Минске стал точкой отсчета, поскольку легко внушаемый президент России тогда с потрохами попал под гипноз Бурбулиса.

Первым симптомом приближавшегося обвала послужил начавшийся 17 февраля мощный артобстрел Ходжалов. Ведь тактика выдавливания жителей из азербайджанских поселков проводилась по шаблону: сперва на окраинах разгоралась многодневная пальба, а затем «доброжелатели» из числа армян, пользовавшихся доверием у бывших соседей, «под большим секретом» сообщали о готовящемся штурме, чего зачастую хватало для паники и бегства. О массированных обстрелах поселка Ходжалы Муталибов узнал в Иране, куда вместе с главами республик Средней Азии отправился из Минска для участия в экономическом саммите Организации исламских государств, и ему пришлось срочно возвращаться в Баку, чтобы обеспечить помощь осажденным. Однако его усилия не увенчались успехом — Агдам раздирали козни между руководителями юна и полевыми командирами. Вдобавок, НФА надавил туда самозваного, никем не утвержденного зам-шистра обороны Фахмина Гаджиева, который внес дополнительную сумятицу.

К вечеру 25 февраля по Баку разнесся слух, что армянские боевики захватили Ходжалы и жестоко расправились с жителями поселка, не пощадив ни женщин, ни детей. Муталибов тут же вызвал к себе министра внутренних дел Т. Керимова и министра безопасности И. Гусейнова, которые подтвердили слухи о гибели множества людей. Проверить невесть от кого поступившую информацию они, по их же объяснениям, оказались не в состоянии — прилегавшие к Ходжалам территории контролировались силами армянского экспедиционного корпуса. Обследовать место побоища можно только с воздуха, а боевой авиатехникой республика не располагала.

Оставалось одно — наводить справки у противника. Муталибов тотчас созвонился с председателем исполкома НКАО Мкртычяном и, не здороваясь, заговорил на повышенных тонах:
«Что же это за война?! Даже фашисты не позволяли себе подобного зверства по отношению к мирным жителям!» И назвал число жертв — от 800 до 1000 человек. «О чем вы говорите, — запротестовал Мкртычян. - Жителям был предоставлен коридор. Они покинули Ходжалы до того, как поселок был занят. Часть ваших людей вышла оттуда в Степанакерт, сейчас они у нас. Мы их кормим, хотя самим не хватает продуктов. Так разберитесь, вас неправильно информируют».

Возражения Мкртычяна остудили пыл Муталибова, однако он не принял их на веру. При штурме кто-то из добровольцев наверняка погиб, иначе не могло быть, но слухи о массовом уничтожении мирных граждан, вероятно, раздули пропагандисты НФА — ведь каждое трагическое известие болью и гневом отзывается в сердцах азербайджанцев, накаляет и без того напряженную обстановку в республике.

«Нет ли рядом с вами Исагулова?» — помолчав, спросил Муталибов.

Он хорошо знал Армена Исагулова по Баку, где тот долгое время работал в правоохранительных органах и был известен своей добросовестностью.

«Исагулов здесь, — ответил Мкртычян. — Передаю ему трубку». — «Армен, скажи, что случилось в Ходжалах? — взволнованно произнес Муталибов. — То, что сообщили мне, ужасно».
Исагулов опроверг слухи об убийствах стариков, женщин и детей, повторив доводы Мкртычяна. Итогом телефонной беседы стала договоренность о том, что армянская сторона обязуется не чинить препятствий объективной проверке фактов.

Теперь задержка была лишь за средствами доставки, благо группа бакинских и зарубежных журналистов находилась поблизости, в Агдаме. Муталибов позвонил в Москву Шапошникову, чтобы заручиться его согласием, а вслед за тем связался с командующим ЗакВО генералом В. Патрикеевым, который, зная о случившемся, выделил журналистам два боевых вертолета.

Позднее, когда Муталибов был уже не у дел, известный тележурналист Чингиз Мустафаев подробно рассказал ему о полете в Ходжалы. Заснять на пленку трупы в Ходжалах ему не удалось, потому что убитых там вообще не было в помине, а несколько десятков мертвых добровольцев из сил самообороны Ходжалов журналисты обнаружили возле села Нахчеваник, где те, как видно, при отходе попали в засаду и были сражены шквальным огнем. Выйди им навстречу помощь из Агдама, трагедии бы не произошло. Но командир ходжалинцев заблаговременно не сообщил в Агдам о путях отхода, а спецслужбы сработали из рук вон плохо.

Странная деталь — вышло так, что журналисты осматривали убитых под Нахчеваником дважды, причем во втором случае положение тел на земле и степень их повреждений разительно изменились по сравнению с предварительным осмотром. Что же касалось приказа Муталибова о разрушении взлетно-посадочной полосы и аэродромного оборудования, то он так и остался невыполненным. Ч. Мустафаев не обошел молчанием и мерзкой роли Фахмина Гаджиева: сей эмиссар НФА отличился тем, что по-наглому требовал мзду за доставку трупов из Нахчеваника в Агдам — вдовы погибших снимали с себя кольца и серьги, чтобы достойно предать мужей земле...

Муталибов выслушал Мустафаева и вполголоса сказал ему:
«Чингиз, никому не говори ни слова о том, что приметил неладное. Иначе тебя убьют». Увы, предостережение Муталибова не уберегло смелого журналиста — вскоре он был убит выстрелом в спину. Сходная участь настигла и полевого командира Ала Ягуба, за подвиги прозванного народом Гатыр Мамедом. Однажды он в присутствии осведомителя неосторожно обронил, что мог бы пролить свет на бойню у Нахчеваника, а также поведать существенные подробности о недавней гибели в небе над Карабахом вертолета с государственными деятелями на борту, за что пришедший власти Народный фронт Азербайджана летом 1992 года подверг его аресту и довел до смерти в тюремной камере при невыясненных обстоятельствах... Что же последовало в феврале за сдачей Ходжалов? Видеокассету Чингиза Мустафаева с запечатленными на ней телами павших под Нахчеваником бойцов самообороны передали по азербайджанскому телевидению, что, естественно, вызвало волну всеобщего негодования. Публика потребовала назвать виновника, и вожаки НФА сочли, что лучшей кандидатуры, нежели Муталибов, нарочно не придумаешь. Срок ультиматума подходил к концу, однако оппозиция благоразумно решила не форсировать событий, ибо дату принятия Азербайджана в Организацию Объединенных Наций перенесли с 28 февраля на 2 марта. По этим соображениям Национальный совет республики объявил о созыве чрезвычайной сессии парламента 5 марта 1992 года.

А чем в остававшееся до сессии время занимался сам Муталибов? Запоздало осознав оплошность, допущенную в Минске, он послал шифровку в штаб-квартиру СНГ, чтобы уведомить о твердом намерении Азербайджана присоединиться к соглашению о коллективных вооруженных силах стран Содружества. Маршал авиации Шапошников выразил свое удовлетворение дружественным жестом Муталибова и незамедлительно отдал приказ расформировать 366-й мотострелковый полк 4-й армии, расквартированный в Степанакерте. Приказ тут же приняли к исполнению, вследствие чего бронетехника полка в первых числах марта была полностью выведена на территорию Грузии, а его офицерский состав открыто перешел на сторону армянского экспедиционного корпуса.

Тогда же была тщательно спланирована и подготовлена войсковая операция по возвращению оставленных без боя Ходжалов, которую 6 марта должны были начать подразделения национальной армии под командованием генерала Д. Рзаева. Однако операция не состоялась по причинам, изложенным в следующей главе.

Москва «ОЛМА-ПРЕСС» 2001

Другие материалы по теме:

Интервью радио "Азадлыг" с Рамизом Фаталиевым

Свидетельства азербайджанцев

Аяз Муталибов. Изгнан из Азербайджана за правду о Ходжалы

«По распоряжению властей нужно было сообщить, что Ходжалы не захвачен армянами»

То, что они показывают, - не Ходжалу

Карабахский узел попал в руки хирурга

Ходжалы: Хроника невиданного подлога и фальсификаций